– Да я в тот момент оторопел, не уж то я достучался, я промок на сквозь в прямом смысле этого слова и мне – это нравилось, капли дождя стекали с волос по лицу, по губам, одежду можно было снимать и выжимать, но меня – это не волновало.
– Я стояла смотрела на тебя на то, как ты прекрасен.
– Хавьер я знаю. Ждал меня так долго, подожди ещё минуточку, я иду уже спускаюсь и в этот момент, я услышала слова, которые обожгли мою душу, тысячи раскаленных иголочек проникли под мою кожу и взорвались во мне, впитываясь в каждую частичку моего тела.
– Конечно любимая. – вот именно эти слова взорвали мой мозг.
Она улыбнулась, а Хавьер смотрел на неё, он любовался ею.
– Во мне не было страха, что я могу разбудить Сару или того, что я в сорочке, а на улице дождь, я спускалась по лестнице, чувствуя себя окрыленной, во мне всё пересохло и ощущение было такое, что единственный источник, который может утолить мою жажду – это был ты. Щёлкнул замок и я на пороге веранды, ты подбежал ко мне, осмотрел меня с ног до головы и сказал:
– Глупенькая ты почему ничего не накинула на себя?
– Не хочу мне и так тепло и к тому же я не сахарная не растаю. Ты заулыбался и начал расстегивать сюртук, пуговка за пуговкой, твои пальцы спускались всё ниже, честно сказать я в тот момент не поняла зачем, ты расстегиваешь сюртук, ты его снял и накинул на меня сверху, при этом говоря:
– Наверное – это глупо, ведь, он мокрый.
– Ничего, ничего так мне теплее правда.
– Я соврала моя сорочка была очень тоненькая, ведь она предназначена для сна, а не для ночных похождений под дождём, поэтому, она моментально пропиталась водой и стала прозрачной, под сорочкой из нижнего белья ничего не оказалось, пришлось застегнуть сюртук, чтобы ты не увидел мою грудь, которая тогда замёрзла, как и я – ведь мы одно целое. Хоть было и темно луна светила куда надо и моя грудь, особенно верхние её бугорки, ну ты понимаешь о чём я, – конечно же и он засмеялся. – Была ярко выражена и с лёгкостью выделялась из моего одеяния.
– Я это помню. – улыбнувшись сказал он.
– То есть? – удивлёно спросила она. – И только сейчас я узнаю об этом.
– Ну да видимо именно сейчас настало – это время, когда ты об этом узнаёшь.
– Нука, нука с этого места поподробней можно пожалуйста.
– Сейчас, я конечно могу смело об этом говорить… твоя сорочка действительно была прозрачной и ей не обязательно надо было намокать, чтобы я узрел её, когда ты вышла я смотрел тебе в глаза, а затем мой взгляд непроизвольно скользнул ниже и твои бугорки уже тогда выделялись из сорочки, правда я думаю, если бы тебя с про сони увидела Сара, она бы наверняка перепугалась, подумав, что ты приведение с пруда.
– Вполне вероятно. – и они оба засмеялись.
– Хорошо, сейчас речь не о Саре, что там дальше?
– Ну, – он улыбнулся. – что было дальше, мне кажется я не смогу в точности рассказать об этом в словах. Воспоминание – это, что – то, я конечно постараюсь, хотя ты и сама знаешь.
– Возможно, но в данный момент, я хочу услышать об этом от тебя.
– Уговорила, уговорила, – он подвинулся к ней ещё ближе обняв её за плечи, – если честно в ту минуту, когда я увидел твою грудь, ну не в буквальном смысле, конечно её увидел – это сравнительно с человеческой тенью, образ без чёткости, но это куда больше завораживает, мне стало стыдно и в тоже время адреналин подскочил в моей крови, я подумал о том, что в тебе слились все реки мира и в этих реках: слёзы, смех, рождение, любовь, вера, надежда, терпение, в твоих глазах – солнца свет, он озарил меня и в тот час наполнил светом. Ты знаешь дорогая, твоя грудь выше всех похвал, как и ты сама. Я так полагаю, что сорочка на тебе была весьма и весьма тонкая и когда ты вышла на веранду, тебя с ног до головы обдало прохладой, но и с тем, что ты так рада была меня видеть. – он заулыбался и ещё крепче обнял её.
– Да ты абсолютно прав при виде тебя, я всегда вспыхивала и это чувство в нашу первую ночь, как сейчас помню. Вот, вот смотри, смотри Хавьер, – она вытянула руку, на коже, которой ясно выступили мурашки, – ты видишь Хавьер, я сейчас почувствовала то, что испытывала много лет назад, ты понимаешь о чём я?
– О да Антуанета я понимаю, ничто не забыто.
– Я взял твою руку сжал в своих ладонях, твоя рука была холодной, моя же наоборот пылала горячей огня. Я повёл тебя к озеру, дождь потихоньку заканчивался, я остановился и посмотрел на тебя, ты была наполнена ожиданием, с рукавов моего сюртука, который был на тебе, обильно капала вода…
– Я помню, как меня бросало в дрожь, я вся была мокрой и больше всего, чего я хотела – это снять с себя всю одежду, даже если при этом мне пришлось бы остаться голой, подумав об этом не прошло даже пяти минут, ты словно всё понял. И я всё помню, – Антуанет глубоко вдохнула, перевела взгляд выше и с улыбкой на устах, она нежно выдохнула и начала свой рассказ -: Ты держал меня за руку, твоя ладонь касалась моей, затем я почувствовала, как ты ослабил свою руку и потихоньку стал скользя опускать её, до тех пор пока я не почувствовала твою ладонь на своих пальцах, я подняла глаза и застыла вот прям на месте, чувствуя как горлу подкатил комок, чего именно я тогда не поняла, но знаю одно – это чувство было восхитительно, ты смотрел в мои глаза и в этот момент мой обогреватель заработал, – она засмеялась. – я хотела сказать сердце, оно забилось, забилось так сильно, как никогда раньше. Ты сделал шаг на встречу ко мне, правда, он был робким. Наклонился ближе и прошептал, я всё тогда переживала, что не разберу тех слов, которые ты мне хочешь сказать так – как от волнения мне заложило уши, – да и такое бывает.
– Позволь я продолжу?
– Да хорошо, давай. – улыбнулась она.
– Я наклонился к тебе… я конечно не видел, но чувствовал, что моя Антуанет вымокла на нет и не на шутку разволновался, что ты можешь простыть. Я коснулся твоего ушка пытаясь убрать капельки воды, которые стекали с твоих волос, я помню, как не задумываясь губами коснулся твоего ушка и спросил: позволь Антуанет, я провожу тебя домой, ты вся промокла я переживаю за тебя? Ты тут же схватила меня за руку и дрожащим голосом выкрикнула: не, в коем случае, что ты, я прекрасно себя чувствую, лучше помоги мне снять твой сюртук, а то он намок и очень стал тяжёлым.
– Но..
– Я знаю, всё знаю, сорочка, но она ведь на мне есть, верно?
– Да, да конечно есть.
– Ты спотыкался на каждом слове и я… – не успела, она договорить, как они услышали шаги на лестнице – это была Лили.
– Ну вот дорогая, всегда приятно вспомнить когда есть о чём вспоминать.
– А помнишь, как морской прибой ласкал нас с тобой, играло солнце, пела листва под ветреные колокола. И небо казалось нам райской водой, мы укрывались его красотой. С тобою мы вместе были тогда с хрупкою музой легла чистота, нам небо так часто с тобой улыбалось, что казалось мы как дети в его любви растворялись. Об этом да я помню мой хороший.
– Дорогая – это замечательные слова. они поцеловались в губы и устремили взгляд на Лили.
– Это в благодарность тебе я сберегла эти слова для такого момента, как этот.
– Я восхищён тобою и никогда ни переставал восхищаться не смотря на наши временные разногласия.
– Спасибо Хавьер!
– На эти слова моя дорогая Антуанет я могу тебе ответить только взаимностью. – они поцеловались в губы и устремили свой взгляд на приближающуюся Лили.
Она вся сияла.
– Мам, Пап с добрым утром! Мои дорогие. – и в припрыжку направилась к ним.
– Доброе утро Лили, доченька! – в один голос сказали они.
Она подбежала к ним сзади и обняла, целуя их в щёки.
– Дорогая ты сегодня прям таки, чересчур позитивна
– Пап нельзя быть через чур позитивным
– Извини дорогая, просто ты сегодня вся сияешь.
– Это плохо?
– Ну, что ты – это хорошо, очень даже хорошо, но я хотел сказать…
– Лили Папа хотел сказать, что ты сегодня обворожительна. – она взяла его за руку, притянула ближе к себе и поцеловала в щёчку.
– Да милая, мама права, как всегда, именно – это я и хотел сказать, – он улыбнулся, при этом развернул салфетку и постелил на ноги. – давайте приступать к завтраку.
Давайте. – улыбнувшись сказала Лили.
Тем временем, Марк собирался, перебирая все свои наряды и не только наряды, но и мысли в его голове беспорядочно скакали, сменяя одну идею другой, он никак не мог прийти к конечному результату, вроде то и не то, что лучше одеть и как вообще лучше.. а может… да ведь – это и не главное и всё же… фу ты блин, что я с шести часов, как белка в колесе, в конце то концов – это суета, которой здесь не место, – он присел на край кровати. – это же пикник, а не званый ужин… Марк задумался, поставил одну руку на колено ладонью вверх, облокотившись на эту ладонь подбородком, сдвинув при этом очень серьёзно брови, пристально уставился на шкаф с рубашками. Окно сверху до низу было закрыто тёмно – бежевой тканью, не потому, что он был беден и не мог себе позволить шторы, а только по той причине: просыпаясь утром, он любит по долгу лежать с закрытыми глазами в кровати, в более приглушенном свете и, чтобы солнышко его не беспокоило по утру. И словно высшие силы, в помощь его долго часовых мучений, опустили верхний край ткани в правом углу, можно конечно подумать о высших силах, косвенно – это был бытовой факт, один из гвоздей на котором крепилась ткань выпал и свет солнца большим потоком своих лучей осветил шкаф Марка, он словно пальцем указал Марку на зелёную рубашку, которую последний раз, он надевал три года тому назад, глаза его округлились, брови удивлёно сдвинулись вверх, он опустил руку, вытянул шею, – и подумал: Надо же… это стоит рассматривать, как знак свыше или, как случайность. Время на размышления он тратить не стал подошёл к шкафу взял рубашку и стал крутить её в руках, встряхнул, положил её на кровать, обе руки при этом засунул в карманы, а, что три года назад она была моей любимой рубашкой и к тому же приносила удачу – это верный знак, пойду в ней, а штаны, кафтан, так кафтан бежевый, точно одену бежевый кафтан, штаны, штаны… Да Бог с ними, махнул рукой, решил одеть чёрные штаны, брызнул пару капель одеколона Вивьен Ли, обворожительный аромат за ним в очереди стоят, глянул в зеркало – улыбнулся, поправил чёлку, встряхнув волосы на вверх и направился в сад.
